С медленноговорением не шутят

Начнем с того, что еще при И. Сикорском считалось, что медленная речь помогает при заикании, однако до сих пор ни один специалист не дал научного обоснования этого тезиса. Считается, что замедление речи успокаивает и тормозит возбуждения в коре головного мозга. Может быть. Но вот можно ли простым замедлением речи лечить? Нет, нельзя. Рассмотрим, что произойдет, если использовать то, что некоторые называют «интонационной люлькой». Интонационная люлька – это замедленная форма речи с продолжительным акустическим фронтом на ударных гласных. Типичный пример такой люльки – это речь по Л.З. Арутюнян. (Сам метод синхронизации речи с движениями пальцев ведущей руки, который приписывается Арутюнян, изобрел голландец М. Ван Данциг в 1940 году) Если вы послушаете ее пациентов, то сразу все поймете. Например: «Дорогииие товааарищи, мне так хооочется скааазать вам глааавное». Выглядит симпатично, смахивает на речь спросонья и на волны. Заикающийся человек, обучающийся этой форме интонирования, постепенно меняет свое речевое состояние с патологического на новое. Но вот вопрос, является ли оно саногенным или просто новым - увы, лечебным не является и этому нет никаких доказательств.

Артисты, входя в новое «сценическое» состояние, во время спектакля часто перестают заикаться. Но спектакль прошел, и в гримёрке начинается заикание. Если интонационная люлька применялась долго и плюс к тому использовалась синхронизация с ведущей рукой для упрощения восприятия данного способа, то взрослый может получить сносный результат. Но почему рецидивы? Ответ лежит на поверхности. Этот вид коррекции опосредованно воздействует на речь, не касаясь ее неправильно сформированной заиканием структуры. Поэтому память взрослого человека ее забывает, она чужеродна, как таджикский акцент. Не спорим, могут быть индивиды, пользующиеся этим всю жизнь, но исключения только подтверждают правило. Правило не слишком обнадеживающее. Подчеркиваем, описание работы профессора Л.З. Арутюнян в нашу задачу не входит, но некоторое вступление нам необходимо для разъяснения проблематики применения медленноговорения детьми и их родителями. Так же мы затронем проблему возникновения совершенно новой разновидности логофобии, которая появилась у заикающихся детей относительно недавно.

Не стоит доказывать, что взрослый от ребенка отличается многим, в том числе и тем, что у взрослого речь сформирована полностью, несмотря на заикание. Недоразвитие речи у взрослых – это невероятная редкость. Ребенок даже 10 лет, особенно современный, перегруженный девайсами и «мудрыми» родителями, часто имеет элементы речевого недоразвития. Так можно ли работать с детским заиканием, не работая над звуко-слоговой структурой слов и речи в целом? Невозможно! Если научить ребенка интонационной люльке вместе со всеми ротацизмами, ламбдацизмами, дизартриями и пр., то можно не только не достигнуть устойчивого результата, но и остановить развитие речи и даже получить более серьезные осложнения. При этом ребенок на фоне сонной речи воспринимает ее именно как некое бесформенное «акустическое желе», лишенное точного согласного, точной артикуляции слов. Можно подумать – ладно, главное – нет заикания. Может быть, однако оно немедленно возникнет, когда потребуется увеличение и форсирование речевого материала, например, в школе. Оно возникнет, если последует внезапный вопрос, требующий краткого ответа в одно единственное слово. Например: «Маша, кто там пришел?» и вдруг услышите «д-д-дядя» или «к-к-кот». Именно так чаще всего возникают рецидивы у детей, обученных говорить медленно. Реставрация болезни здесь не самое опасное событие. Хуже, когда возникает страх артикуляции согласного, зачастую это случается на неавтоматизированных согласных в том случае, если логопед до работы над заиканием не устранил все дефекты. Но бывают и вовсе уникальные случаи.

«Мальчик Рустам, 7 лет. В детском садике сертифицированный логопед работал с ребенком по методике Л.З. Арутюнян. Речь ребенка на обследовании чрезвычайно затянута, нечетка, артикуляторный аппарат работает замедленно. Заикание выражено во всех видах речи. Во время начала работы выяснилось, что ребенок не в состоянии без судороги произнести ни один отдельный согласный звук! Нет информации, нет психологии, нет никакой коммуникации. Нужно только один раз двинуть языком. Например, звук «Г» выглядел гримасой с многочисленными разнотональными повторениями «г-г-г», звук «С» выглядел как спазматическое сокращение артикуляторного аппарата. Я подчеркиваю – сама речь с заиканием выглядела традиционно. Так себя показывали отдельно произносимые изолированные согласные звуки. Сам ребенок утверждал о наличии некоего страха, согласные казались ему «колючими», а речь «мягкой», несмотря на заикание, и он старался «не замечать» согласные вообще. Этому эффекту мы дали название – консонантофобия. Дать ответ в одно слово ребенок не мог даже на уровне «да» и «нет». По утверждению родителей, раньше, до «затягивания» речи, этого не было, и они слышали обычные согласные, когда учили буквы. Это не единственный случай возникновения трудностей с отдельными согласными после применения медленной речи. Однако этот случай самый трудный в нашей практике, так как ребенок демонстрировал судорожную готовность на абсолютно всех изолированных согласных звуках без исключения! Нам пришлось изрядно модернизировать свой метод для этого мальчика, чтобы преодолеть проблему. И постепенно, в ходе реабилитации, консонантофобия исчезла, а с ней и заикание. Но это произошло не как всегда моментально, на это потребовалось время. Я возвращаю читателя к пониманию. Задумайтесь – этот ребенок не мог сказать ни один согласный звук. Каждый изолированный согласный вызывал страх и судорогу. Таким образом, специалист неразумно применила «медленноговорение» совместно с недоразвитием речи и дизартрией. Вся речь воспринималась ребенком как «вяло текущая», бесформенная субстанция, его так научили, ему говорили, что это – «образец», что именно так «правильно». Когда пришло время обучения чтению – этот процесс вызвал потребность речевого развития. Но ребенок отказывался точно артикулировать звуки так, как должно. Он стремился следовать «науке» логопеда, и это привело к существенному ухудшению состояния. Последствия оказались более чем печальными.

Никакой коррекционный способ или метод невозможно применять, не устраняя дополнительные речевые нарушения. В противном случае вероятно возникновение боязни артикуляции согласного звука, то есть консонантофобии. Эта фобия полностью меняет картину заикания в сторону глубокого осложнения. Не стоит ни в коем случае  вести работу над заиканием без нормативного звукопроизношения и речевого развития. Единственным исключением может являться возможность развития речи в ходе коррекционного курса. Если этого не делается, то поберегите своего ребенка. Невозможно лечить заикание, не научив ребенка правильно конструктивно строить слова и речь в целом. Как уже абсолютно очевидно сейчас, это не только пустая, но и опасная затея. При дизартрии логопед должен проводить артикуляционную гимнастику и логомассаж, развивая подвижность и активность речевого аппарата, добиваться точности и красоты артикуляции. Но малышу предлагается делать прямо противоположное, то есть из речи кисельное месиво. И это в момент ее развития!

Кроме прочего, логопед, продвигающий коррекцию в виде «медленноговорения», опирается на образцовость или эталонность такой речи. Педагогически направляет ребенка именно на этот путь. Но вкупе с другими дефектами ребенок фиксирует их истинность в полном составе, то есть: «медленногворение+ротацизм+сигматизм+ …», что может серьезно нарушить процесс развития речи в дальнейшем, снизить обучаемость. Зачем исправлять то, что ранее называли правильным? Это нелогично! Попытка исправления дефектного звукопроизношения после медленной речи чаще всего приводит к реставрации заикания, так как стереотип коррекционной речи разрушается, как карточный домик.

Маленькое отступление. Представьте, приходит к логопеду девочка с заиканием и говорит: «М-меня фовуч Мафа. М-мне фефть дет». Логопед говорит: «Давай будем говорить медленно». Девочка: «Меееняяя фооовуууч Мааафааа! Мнеее фееефть дееет!» «Правильно, Машенька, так и говори дальше. Только так!» – сказал логопед и довольный пошел пить чай. Как думаете – это как назвать, кроме как непрофессиональным и даже пещерным подходом к лечению? А именно так чаще всего сегодня и происходит практически во всех заведениях, «лечащих» заикание медленноговорением у дошкольников.

50 лет назад госпожа Ю.Б. Некрасова утверждала принцип «Никто не заикается на открытых слогах», этим постулатом до сих пор пользуются ее последователи, например, Н.Л. Карпова. В современных условиях такое утверждение выглядит неверным. Заикание стало встречаться и на открытых слогах и даже на изолированных звуках. Однако, почему ранее этого не встречалось? Причин много. Главная – речевые нарушения и недоразвитие речи получили эпидемическое распространение. Сегодня нормально говорящие дети – это исключение. То есть, почва для осложнений заикания стала более плодородной, и вероятность попадания заикания на речевое недоразвитие или дизартрию многократно возросла. Значит, ранее было просто невозможно найти такие случаи, а сегодня их много. Так же и «методики» ранее не были коммерческими, и потому впопыхах их не «адаптировали» для детишек. Но сегодня бизнес цветет и пахнет. Разве для бизнесмена есть разница, с недоразвитием речи ваш ребенок пришел или нет. Товар важно продать. Что поделать - пока одни докапываются до корней, другие успевают дотянуться до плодов. 

Предупреждение! Вы можете следовать любым своим мировоззрениям и почитать любого специалиста, как истину в  последней инстанции. Но если ребенок страдает недоразвитием речи или стертой формой дизартрии, то не учите его говорить медленно, не превращайте его речь в «желе». После кратковременного эффекта это приводит не к устранению заикания, а к его тяжелым осложнениям в дальнейшем.

В настоящее время готовится материал, который докажет тщетность лечения заикания через медленноговорение. Вы увидите графики записи звука с измерениями и сможете в цифрах сравнить энергетические затраты на медленную речь, обычную речь, и на заикание. Только предварительная оценка показывает, что медленная речь требует от человека более чем втрое (!) большей энергии на речь, чем обычная, и равную или большую энергию по сравнению с самим заиканием. О какой речевой релаксации можно вести речь, когда человек расходует столько энергии?

Светлана и Алексей Скобликовы