Владислав работал кладовщиком в порту.
Времена поздние, послевоенные. Скучно ему было. Бывало, ходит по складу, когда
народ не тормошит, и поет: «Король Кастилии однажды влюбился в девушку-красу…»
Складское эхо отвечало ему трепетными мажорными призвуками, отраженными от
тысячи полок, железок и склянок. Иногда Владику казалось, что он настоящий
оперный певец, когда по его телу бегали мурашки от особенно бескомпромиссно
удавшихся нот.
Однажды он принял решение: склад – это не
мое. Мое – это Большой театр, и, уволившись из порта, начал искать педагогов по
вокалу. Раскрыв газету с объявлениями, он очень быстро обнаружил – «Бывшие
сольные певицы ГАБТ научат пению для поступления на работу в Большой театр».
Дозвонился Владислав сразу из автомата напротив сквера, где сидел, рассматривая
газету. Цена занятия ему показалась высокой, но он договорился и тотчас рванул
на Таганку, где, собственно, и проводились занятия.
В дверях его встретила очень милая
пожилая женщина среднего роста. Она сказала: «Меня зовут Виктория Ивановна,
пройдите на прослушивание в четвертую дверь». Да, это была та самая старая
коммуналка, откуда из прихожей можно было одновременно уловить запах гуталина и
горохового супа. Владислав вошел в довольно просторную комнату, где посередине
возвышался явно дореволюционный рояль, за которым сидела другая дама столь же
почтенного возраста. «Изольда Павловна», - представилась она. И добавила: «Итак,
начнем прослушивание. Что будете петь? Возьмите лучшее из вашего репертуара».
Бывший кладовщик спел про любовь и охоту короля. Его лицо раскраснелось, дамы
рукоплескали и обе в один голос заявили: «У вас будущее такое же большое, как
сам Большой, молодой человек. Опера не сможет без вас обойтись – вы просто
золото». Волнения будущего солиста ГАБТа было таково, что весь в поту и чуть
живой, с перебоями в сердце, добрался Владик до дома и лег спать.
На следующий день начались занятия. Они
проходили по понедельникам, средам и пятницам, отнимали по два часа, ученик
трудился и трудился. Он то и дело спрашивал Викторию Ивановну или Изольду
Павловну: «Как мое продвижение?» Чаще всего ему отвечали: «Вы - талант, мы
только придадим ему небольшие профессиональные грани, но вам важны и знания
предмета. А это занимает время». Так прошел целый год, потом еще месяца три. У
Владислава окончательно кончились накопленные деньги, он занимал у всех друзей,
которых знал, несколько раз просрочил оплату, за что ему было невероятно
стыдно. Наконец учительницы торжественно объявили, что ученик полностью готов
петь на сцене. «Выпускник» обегал всю Москву и нашел в подарок проводницам в
мир искусства два удивительно шикарных букета роз по 17 штук в каждом. Виктории
Ивановне – нежно-розовые, а Изольде Павловне – багряно-красные. Подарок
женщинам пришелся по душе, они расплакались и сказали, что никогда не встречали
более способного юноши, чем Владик. Все обнялись и договорились созвониться,
когда карьера певца станет реальностью.
Полный эмоций и сил певец ждать уже не мог. Он
незамедлительно записался на прослушивание по вакансии сольного певца, которое
должно было состояться через месяц в здании Большого театра. Весь этот срок он
очень волновался, пил «валерьяновку», не позволял себе острой пищи и холодных
продуктов – готовился.
Придя на прослушивание, Владислав увидел
очередь примерно из 50 человек, что было для него неожиданно, так как ему
подумалось, что не все же достойны быть настоящими певцами, ему было даже
немного смешно, что так много людей думают, что умеют петь. Дождавшись своей
очереди, он попал внутрь через коридоры, где его снова ждало удивление – это
была не сцена, а только средних размеров зал с блестящим черным инструментом и
несколькими картинами на стенах. Над клавишами склонилась молодая девушка,
рядом с ней стоял интересный ухоженный мужчина в белой рубашке. Последний не
представился, но широко улыбнулся, поздоровался, спросил, как зовут претендента,
и предложил спеть что-нибудь любимое и душевное. Что могло быть лучше
приносящей счастье песни про короля, прикинул Влад. И спел. От начала и до
конца. В искрометно бодрое исполнение он старался вложить всю свою душу, так
стремящуюся покончить с беспросветной обыденностью складской жизни. Когда ария
закончилась, ухоженный мужчина и молодая пианистка переглянулись, а затем
девушка попросила Владислава повторить за ней точь-в-точь фразу: «Во поле березонька стояла, люли, люли,
стояла». Он, естественно, повторил, а
затем мужчина что-то написал в своем блокноте и коротко сообщил: «Вы нам не
подходите, извините». Слезы просто грянули из глаз отверженного Карузо. «Почему
же так?» – спросил он дрожащим от обиды, страха и непонимания голосом. Девушка
отодвинула ноты и тихо, с оттенком неловкости произнесла: «У вас нет слуха». А
после небольшой паузы: «Совсем нет».
Долго сидел несчастный дома за столом и
думал. Откуда этой таперке и какому-то там театральному чинуше это понимать,
наглая ложь! Ведь Виктория Ивановна и Изольда Павловна – настоящие Певицы! Они-то
точно знают. Он схватил телефон, трубку взяла Изольда. Сумбурно, чуть не крича,
рассказав ей про все, он услышал чувственный, но спокойный ответ: «Не
беспокойтесь, мой мальчик, мы же вас научили всему, чему только могли, а слух -
он или есть, или нет». Он долго извинялся
за нелепый звонок, потом тысячу раз благодарил. В отчаянии даже совсем не понял
слов мудрой тетушки.
Владислав не спал всю ночь, но к утру
пришел к однозначно твердому выводу, что в стране кругом только блат и
знакомства, а настоящие таланты втаптываются в грязь. Позавтракав, Владик
отправился в порт. Его ждал склад.
Алексей Скобликов
